Нетеперь
Это есть Это.
То есть То.
Все либо то, либо
не то.
Что не то и не
это, то не это и не то.
Что то и это, то
и себе Само.
Что себе Само, то
может быть то,
да не это, либо это, да не то.
Это ушло в то, а
то ушло в это.
Мы говорим: Бог
дунул.
Это ушло в это, а
то ушло в то,
и нам неоткуда выйти и некуда
прийти.
Это ушло в это.
Мы спросили: где?
Нам пропели:
тут.
Это вышло из Тут.
Что это? Это То.
Это есть то.
То есть это.
Тут есть это и
то.
Тут ушло в это,
это ушло в то,
а то ушло в тут.
Мы смотрели, но
не видели.
А там стояли это
и то.
Там не тут.
Там то.
Тут это.
Но теперь там и
это и то.
Но теперь и тут
это и то.
Мы тоскуем и
думаем и томимся.
Где же теперь?
Теперь тут, а
теперь там, а теперь тут,
а теперь тут и
там.
Это быть то.
Тут быть там.
Это то тут там
быть. Я. Мы. Бог.
Удивительная кошка
Несчастная кошка
порезала лапу -
Сидит, и ни шагу
не может ступить.
Скорей, чтобы
вылечить кошкину лапу
Воздушные шарики
надо купить!
И сразу столпился
народ на дороге -
Шумит, и кричит,
и на кошку глядит.
А кошка отчасти
идет по дороге,
Отчасти по
воздуху плавно летит!
«Елизавета играла с огнем...»
Елизавета играла
с огнем
Елизавета играла
с огнем
пускала огонь по
спине
пускала огонь по
спине
Петр Палыч
смотрел в восхищеньи кругом
Петр Палыч
смотрел в восхищеньи кругом
и дышал тяжело
и дышал тяжело
и за сердце
держался рукой.
«Откажите, пожалуйста, ему в удовольствии...»
Откажите,
пожалуйста, ему в удовольствии
Сидеть на
скамейке,
Сидеть на
скамейке,
Сидеть на
скамейке...
Откажите ему в
удовольствии
Сидеть на
скамейке и думать о пище,
Сидеть на
скамейке и думать о пище, мясной непременно,
О водке, о пиве,
о толстой еврейке.
Очень страшная история
Доедая с маслом
булку,
Братья шли по
переулку.
Вдруг на них из закоулка
Пес большой
залаял гулко.
Сказал младший:
"Вот напасть,
Хочет он на нас
напасть.
Чтоб в беду нам
не попасть,
Псу мы бросим
булку в пасть".
Все окончилось
прекрасно.
Братьям сразу
стало ясно,
Что на каждую прогулку
Надо брать с
собою... булку.
«Уже бледнеет и светает...»
Уже бледнеет и
светает
Над
Петропавловской иглой,
И снизу в окна
шум влетает,
Шуршанье дворника
метлой.
Люблю домой,
мечтаний полным
и сонным телом
чуя хлад,
спешить по улицам безмолвным
еще сквозь мертвый Ленинград.
Врун
- Вы знаете?
Вы знаете?
Вы знаете?
Вы знаете?
Ну, конечно,
знаете!
Ясно, что вы
знаете!
Несомненно,
Несомненно,
Несомненно
знаете!
- Нет! Нет! Нет!
Нет!
Мы не знаем
ничего,
Не слыхали
ничего,
Не слыхали, не
видали
И не знаем
Ничего!
- А вы знаете,
что У?
А вы знаете, что
ПА?
А вы знаете, что
ПЫ?
Что у папы моего
Было сорок
сыновей?
Было сорок
здоровенных -
И не двадцать,
И не тридцать,-
Ровно сорок
сыновей!
- Ну! Ну! Ну! Ну!
Врешь! Врешь!
Врешь! Врешь!
Еще двадцать,
Еще тридцать,
Ну еще туда-сюда,
А уж сорок,
Ровно сорок,-
Это просто
ерунда!
- А вы знаете,
что СО?
А вы знаете, что
БА?
А вы знаете, что
КИ?
Что
собаки-пустолайки
Научилися летать?
Научились точно
птицы,-
Не как звери,
Не как рыбы,-
Точно ястребы
летать!
- Ну! Ну! Ну! Ну!
Врешь! Врешь! Врешь!
Врешь!
Ну, как звери,
Ну, как рыбы,
Ну еще туда-сюда,
А как ястребы,
Как птицы,-
Это просто
ерунда!
- А вы знаете,
что НА?
А вы знаете, что
НЕ?
А вы знаете, что
БЕ?
Что на небе
Вместо солнца
Скоро будет
колесо?
Скоро будет
золотое -
Не тарелка,
Не лепешка,-
А большое колесо!
- Ну! Ну! Ну! Ну!
Врешь! Врешь!
Врешь! Врешь!
Ну, тарелка,
Ну, лепешка,
Ну еще туда-сюда,
А уж если колесо
-
Это просто
ерунда!
- А вы знаете,
что ПОД?
А вы знаете, что
МО?
А вы знаете, что
РЕМ?
Что под
морем-океаном
Часовой стоит с
ружьем?
- Ну! Ну! Ну! Ну!
Врешь! Врешь! Врешь!
Врешь!
Ну, с дубинкой,
Ну, с метелкой,
Ну еще туда-сюда,
А с заряженным
ружьем -
Это просто
ерунда!
- А вы знаете,
что ДО?
А вы знаете, что
НО?
А вы знаете, что
СА?
Что до носа
Ни руками,
Ни ногами
Не достать,
Что до носа
Ни руками,
Ни ногами
Не доехать,
Не допрыгать,
Что до носа
Не достать!
- Ну! Ну! Ну! Ну!
Врешь! Врешь!
Врешь! Врешь!
Ну, доехать,
Ну, допрыгать,
Ну еще туда-сюда,
А достать его
руками -
Это
Просто
Ерунда!
«Буря мчится. Снег летит...»
Буря мчится. Снег
летит.
Ветер воет и
свистит.
Буря страшная
ревет,
Буря крышу с дома
рвет.
Крыша гнется и
грохочет.
Буря плачет и
хохочет.
Злится буря, точно зверь,
Лезет в окна,
лезет в дверь.
Приказ лошадям
Для быстрого движенья
по шумным площадям
пришло распоряженье
от Бога к лошадям:
скачи всегда в позиции
военного коня,
но если из милиции
при помощи огня
на тросе вверх подвешенном
в коробке жестяной
мелькнет в движеньи бешеном
фонарик над стеной,
пугая красной вспышкой
идущую толпу,
беги мгновенно мышкой
к фонарному столбу,
покорно и с терпением
зеленый жди сигнал,
борясь в груди с биением,
где кровь бежит в канал
от сердца расходящийся
не в виде тех кусков
в музее находящихся,
а виде волосков,
и сердце трепетание
удачно поборов,
пустись опять в скитание
покуда ты здоров.
Страсть
Я не имею больше
власти
таить в себе
любовные страсти.
Меня натура
победила,
я, озверев, грызу
удила,
из носа валит дым
столбом
и волос движется
от страсти надо лбом.
Ах если б мне
иметь бы галстук нежный,
сюртук из сизого
сукна,
стоять бы в позе
мне небрежной,
смотреть бы
сверху из окна,
как по дорожке
белоснежной
ко мне торопится
она.
Я не имею больше
власти
таить в себе
любовные страсти,
они кипят во мне
от злости,
что мой предмет
любви меня к себе
не приглашает в гости.
Уже два дня не
видел я предмета.
На третий кончу
жизнь из пистолета.
Ах, если б мне из
Эрмитажа
назло
соперникам-врагам
украсть бы
пистолет Лепажа
и, взор направив
к облакам,
вдруг перед ней
из экипажа
упасть бы
замертво к ногам.
Я не имею больше власти
таить в себе
любовные страсти,
они меня как лист
иссушат,
как башню
временем, разрушат,
нарвут на козьи
ножки, с табаком раскурят,
сотрут в песок и
измечулят.
Ах, если б мне
предмету страсти
пересказать свою
тоску,
и, разорвав себя
на части,
отдать бы ей себя
всего и по куску,
и быть бы с ней
вдвоем на много лет
в любовной
власти,
пока над нами не
прибьют могильную доску.
«Я понял, будучи в лесу...»
Я понял, будучи в лесу:
вода подобна колесу.
Так вот послушайте. Однажды
я погибал совсем от жажды,
живот водой мечтал надуться.
Я встал,
и ноги больше не плетутся.
Я сел,
и в окна льется свет.
Я лег,
и мысли больше нет.
«Так начинается голод...»
Так начинается
голод:
с утра
просыпаешься бодрым,
потом начинается
слабость,
потом начинается
скука,
потом наступает
потеря
быстрого разума
силы,
потом наступает
спокойствие.
А потом начинается ужас.
«Ведите меня с завязанными глазами...»
Ведите меня с
завязанными глазами.
Не пойду я с
завязанньми глазами.
Развяжите мне
глаза и я пойду сам.
Не держите меня
за руки,
я рукам волю дать
хочу.
Расступитесь,
глупые зрители,
я ногами сейчас
шпыняться буду.
Я пройду по одной
половице и не пошатнусь,
по карнизу
пробегу и не рухну.
Не перечьте мне.
Пожалеете.
Ваши трусливые
глаза неприятны богам.
Ваши рты
раскрываются некстати.
Ваши носы не
знают вибрирующих запахов.
Ешьте это ваше
занятие.
Подметайте ваши
комнаты - это вам
положено от века.
Но снимите с меня
бандажи и набрюшники,
Я солью питаюсь,
а вы сахаром.
У меня свои сады
и свои огороды.
У меня в огороде
пасется своя коза.
У меня в сундуке
лежит меховая шапка.
Не перечьте мне,
я сам по себе, а вы для меня
только четверть дыма.
Что это было?
Я шел зимою вдоль
болота
В галошах,
В шляпе
И в очках.
Вдруг по реке
пронесся кто-то
На металлических
крючках.
Я побежал скорее
к речке,
А он бегом
пустился в лес,
К ногам приделал
две дощечки,
Присел,
Подпрыгнул
И исчез.
И долго я стоял у
речки,
И долго думал,
сняв очки:
"Какие странные
Дощечки
И непонятные
Крючки!"
