Что нужно знать
о Франце Марке :
Франц Марк, художник,
один из ярчайших представителей экспрессионизма, родился 8 февраля 1880 года ровно в 10 часов
утра в Мюнхене в благополучной и довольно зажиточной семье профессионального
пейзажиста Вильгельма Марка (1839-1907).
В 1900 году
начал обучение в Мюнхенской академии художеств, где учился до 1903 года у
Габриэля фон Хакля и Вильгельма фон Дица.
Одна
из ранних работ Марка – «Moorhütten im Dachauer Moos» (1902)
Огромное
влияние оказали на молодого живописца произведения Ван Гога.
Марк
отмечал: «Ван Гог – самый искренний, величайший, берущий за душу живописец из
всех мне известных. Писать в наиболее простой манере, вкладывая в полотно всю
веру и устремления – это наивысшее достижение... Теперь я рисую только самое
простое... Только в нем можно найти символизм, пафос и тайну природы».
Марк был довольно
мистичным человеком. В последние годы пребывания в гимназии Франц особенно
увлекался философией Фридриха Ницше и музыкой Рихарда Вагнера.
Первоначально
он намеревался посвятить себя изучению теологии и мечтал о стезе сельского
священника (мать будущего художника была строгой кальвинисткой).
В 1911 году
Франц Марк познакомился с русским художником Василием Кандинским (1866-1944),
который уже пятнадцатый год жил в Мюнхене. Франц Марк и его друг, художник Август
Макке горячо поддержали идею Кандинского об издании специального альманаха, на
страницах которого авангардисты могли бы высказывать свои взгляды на искусство.
Так возник «Синий всадник» (Der Blaue Reiter). В одном из
интервью 1930 года Кандинский рассказал, почему возникло такое название: оба
основателя любили синий цвет, кроме того, Марк любил лошадей, а Кандинский
бега.
Душой издания и артистического
кружка, сплотившегося вокруг него, были Василий Кандинский и сам Франц Марк. Но
при этом, Франц Марк, будучи одним из лидеров этого важнейшего художественного
объединения XX столетия, держался несколько отстраненно, практически особняком
Марк и
Кандинский
Слева направо
: Марк с женой Марией, Бернхард Келер, Василий Кандинский (сидит), Генрих
Кампедонк и Томас фон Гартман :
В небольшом
эссе под названием «Духовные сокровища» Марк удрученно отметил «всеобщую
незаинтересованность человечества в новых духовных ценностях». По мнению Марка
как и многих других экспрессионистов, путь к новым духовным ценностям лежит через единение с природой и космосом. По
этой причине их, как, к примеру, Гогена, влекли за собой уклад и творчество
народов с архаичной культурой, не утративших эту первобытную тесную связь с
природой. Единство органического – и в том числе животного – мира и космоса –
одна из ключевых тем творчества Марка. Помимо этого, как и все участники
«Синего всадника», Марк занимался поисками новых способов самовыражения и
выражения Духовного в искусстве. Известен афоризм художника: «дух сокрушает крепости».
При всем
своем мистицизме, Марк охотно интересовался научными достижениями. Он разработал
собственную теорию цвета, в которой пытался охарактеризовать
«мистически-имманентную» структуру мироздания. Нужно отметить, что космология и
антицивилизационная мифология Марка весьма оригинальна и достаточно далеко
уходит от традиционных. Мифотворчество Марка весьма точно объяснено им самим в
очерке «Две картинки»: «В буквальном смысле слова человечество проскочило за
этот срок последний этап тысячелетия, начало которому было положено крушением
великого античного мира. Тогда «примитивные» закладывали основы долгого
развития искусств, и первые мученики умирали за новый христианский идеал.
Сегодня в искусстве и религии этот долгий путь развития пройден. Но все еще
существует обширная сфера, усеянная развалинами, устаревшими представлениями и
формами, ставшими давно достоянием прошлого, но все еще живучими. Устаревшие
идеи и произведения искусства продолжают вести призрачную жизнь, и по-прежнему
останавливаешься в полной растерянности перед геркулесовым трудом по их
изгнанию и по закладке свободного пути для нового, уже пребывающего в
ожидании».
Настольной
книгой Франца Марка был труд Альфреда Брема «Жизнь животных». Художник глубоко
интересовался соотношением внешнего облика и внутренней организации, строения,
структуры. Посему он много времени проводил в зоологическом музее, скрупулезно
изучая животных, делал зарисовки с натуры в Берлинском зоопарке. Больше всего
ему нравились лошади.
Яркие цвета
он, в отличие от фовистов, применял для усиления значимости животных. Каждый
цвет в иконографии Марка несет определенный смысл. Вот что пишет он о цветовой
символике в письме от 12 декабря 1910 года своему другу и художнику А. Макке:
«Синий – мужское начало, суровое и одухотворенное, желтый – женское, нежное,
чувственное и радостное, красный – масса, материя, цвет брутальный и тяжелый,
который всегда борется с первыми двумя и покоряется им. Если ты смешаешь,
например, строгий духовный синий цвет с красным, ты тем самым привнесешь в
синий невыносимую грусть, и тогда понадобится спокойный желтый, чтобы добавить
его к фиолетовому цвету. Но если ты смешаешь синий с желтым до зеленого, то
пробудишь к жизни красный, массу, землю». В полотнах, написанных после
разработки им этой теории, Марк всегда делал акценты на самостоятельном
значении каждого цвета в отдельности.
Зрелая
живопись Марка зачастую изображает животных в естественной обстановке (олени,
лошади, лисы и т. д.). Художник верил, что животные существовали до библейского
сотворения мира.
Марк
испытывал сочувствие к бессловесным, но сильным и прекрасным животным,
бессильным перед тиранизирующим их человеком. Он находил их более чистыми, даже
возвышенными по сравнению с людьми. Художнику было хорошо известно о трепетном
отношении к животным монахов из ордена францисканцев. «С раннего возраста я
воспринимал людей уродливыми. Животные казались мне прекраснее и чище», –
признавался он.
Апрель 1915,
из письма к жене:
Нечистые мужчины и женщины, меня
окружавшие (и в особенности мужчины) не затрагивали моих подлинных чувств;
тогда как естественное ощущение жизни, которым обладают животные, заставляло
все хорошее во мне трепетать.
При всем при
этом, назвать Франца Марка анималистом невозможно: зверь был для него не
реалистической «натурой», а высшим существом, символом естественного, чистого,
совершенного и гармоничного бытия. Марк был литературно одаренным и красноречиво
выражал свое творческое кредо в статьях и письмах друзьям: «Мои цели не лежат
преимущественно в области анималистики. /…/ Я пытаюсь усилить свое ощущение
органического ритма всех вещей, пытаюсь пантеистически прочувствовать дрожь и
течение крови в природе, в деревьях, в животных, в воздухе». Возможно что «звериное»
видение мира представлялось ему чем-то вроде окна в недоступное человеку
природное царство: «Разве есть для художника что-либо более таинственное, чем
отражение природы в глазах зверя? Как видят мир лошадь или орел, косуля или
собака? Как бедна и бездушна наша идея помещать животных в ландшафт, который
видят наши глаза, вместо того, чтобы проникнуть в их души».
Одна из
самых известных работ Марка – картина «Судьба животных» (1913). На обратной
стороне холста Марк оставил пометку: «Und Alles Sein ist flammend Leid» (нем.
«И все живое пылает в агонии»). Эта поистине провидческая работы была окончена
за год до начала Первой мировой войны.
«Судьба животных»
Уже будучи
на фронте, художник писал жене об этой своей картине: «...она сродни
предчувствию грядущей войны — сокрушительной и жуткой. Мне даже трудно
поверить, что это я создал такое полотно».
Вообще
работы этого периода носят
апокалиптический характер – в них отражено абсолютное неприятие современности. Марк
предчувствовал Первую мировую войну.
1913-й – до
начала первой Мировой войны остался год, по Европе со скоростью эпидемии
распространяется страх и растет предчувствие большой трагедии.
Художники-экспрессионисты чувствительней простого человека – они уже несколько
лет только и делают, что усиливают контрасты цветов на своих полотнах,
изламывают до неестественности жесты персонажей и нагнетают напряжение в
композиции. Они чувствуют беду и умножают это чувство в десять раз в живописи.
«Несчастная земля Тироля» (1913)
«Несчастная
земля Тироля» явно отражает опустошение, вызванное балканскими войнами, ожидание глобальной битвы (Первая мировая); знак
австро-венгерской границы, включенный в нижнюю левую часть холста, указывает на
уязвимость этой провинции. Кладбище и изможденные лошади предвещают гибель, но
преобладает уверенность Марка в предельной доброте природы и регенеративном
потенциале войны: радуга и птица с распростертыми крыльями отражают обещание
искупления через борьбу.
В этот-же период он пишет еще одну свою
знаменитую картину «Волки» - стаю
хищников, вносящих огонь войны и разрушения в мирную идиллию природы.
«Башня синих
лошадей» (1913 г), последнее крупное анималистское полотно Марка, является
поэтическим видением, а работа «Судьбы животных» – исповедью.
«Башня синих лошадей»
Неискушенного
зрителя могут поражать неестественные цвета его картин, а поверхностное
сходство с реальными животными может заставить усомниться в естественно-научных
познаниях автора. Однако выбранная стилистика ничуть не противоречит анатомии.
«Искусство, –
считал
художник, – не должно отражать, а должно вскрывать внутреннюю «истинность»
вещей».
Марк был из
породы мечтателей. С детства. Он создавал свой собственный фантастический мир,
полный гармонии, покоя и тишины. Но и в этот мир вторгались глобальные вихри,
его сотрясали разрушительные катастрофы, в которых гармонические формы распадались,
устойчивые структуры раскалывались. Творчество Марка принадлежит к тому течению
в немецком экспрессионизме, в котором на первый план выступало философское начало.
Формальные эксперименты этих художников сопровождались сложными теоретическими
построениями, в которых разрабатывались символика цвета, а также проблемы
прямого воздействия на психику человека цвета и формы.
«Синий конь»
(1911)
Франц Марк
пошел добровольцем на фронт. Причина, по которой художник отправился на войну,
несмотря на то, что она была ему отвратительна, – ее «очищающий» потенциал.
Марк полагал – и в некотором смысле оказался прав, - что Первая мировая
кардинальным образом изменит мироустройство и разрушит буржуазные порядки.
Своими мыслями он делился с Кандинским. Тот написал ему в письме: «Не слишком
ли страшную цену придется заплатить за очищение?». Но Марка ничто не могло
остановить: он сам предсказал свою преждевременную смерть в письме матери.
После мобилизации Марк попал в правительственный список особо ценных
художников, которых следовало освободить от военной обязанности. Однако приказ
не успел дойти до фронта. 4 марта 1916 года Франц Марк погиб под Верденом (Франция)
от ранения в голову. Ему было всего 36 лет.
17 февраля
1916, из письма к матери:
Дорогая
мама,
Я понимаю
тебя, когда ты говоришь о смерти так спокойно, словно она тебя совсем не
пугает. Я чувствую то же. На этой войне мы сами можем это проверить –
возможность, которую в иных условиях жизнь предлагает редко, ведь в
повседневной жизни мы, как правило, не сталкиваемся со смертельными угрозами,
или, по крайней мере, не верим в них.
На этой
войне мне не приходило в голову искать опасностей и смерти, как случалось в
былые годы, в те дни, когда смерть увертывалась от меня; те времена давно
миновали!
Сегодня я
встретил бы смерть с горечью и печалью, – не из страха – нет ничего более
успокоительного, чем надежда на отдых, даруемый смертью, – но потому, что у
меня осталась неоконченная работа, требующая завершения и наполняющая все мои
мысли. Вся моя воля к жизни коренится в ненаписанных еще картинах.
Во всех иных
смыслах, в смерти нет ничего устрашающего, это всеобщая участь, постигающая
каждого и возвращающая нас назад, к нормальному «бытию». Пространство между
рождением и смертью – это исключение, таящее так много страха и страданий.
Единственный истинный, неизменный, философский отдых и утешение – это осознание
того, что упомянутое исключительное состояние минует, и что «я-сознание», вечно
беспокойное, непостижимое, недосягаемое, снова потонет в дивном покое
до-рождения... Для того, кто жаждет чистоты и знания, смерть является
спасителем.
Марк оставил
довольно обширное наследие, его короткая жизнь оказалась удивительно
плодотворной: до наших дней дошло 240 живописных полотен, 451 рисунок, 63
гравюры, 87 набросков, 32 записные книжки, а также 17 скульптур и 30 объектов
декоративно-прикладного искусства.
Афоризмы
Все имеет
свою поверхность и свою суть; внешность и сердцевину; маску и истину. Мы только
и делаем, что неуклюже возимся на поверхности, никогда не проникая в суть, мы
живем на свету вместо постижения сущности вещей; маски вещей настолько нас
ослепляют, что мы не способны найти истину – что это говорит о внутреннем
определении вещей?
Наружность
вещей, так же, как и слова, обманчива. Тот, кто стремится добыть знание из
слов, должен полагаться не на них, но - между ними, за ними, и нащупывать свой
путь в поиске истины; ведь даже слова – это лишь изображения на переднем плане,
они субъективны в своих повседневных проявлениях.
Здесь тоже
применима наша основная идея: сто шагов познавания, взгляда в глубину,
проникновения в суть вещей. Наука поднимает нас на второй уровень познания, и
все остальное последует. Искусство – второй, дополнительный лик вещей; поэзия –
вслушивание в дополнительное звучание слов; размышление – распознавание
дополнительного значения событий.
Мы будем
жить в двадцатом столетии среди незнакомых лиц, новых образов и невероятных
звуков. Многие, лишенные внутренней страсти, просто застынут, не чувствуя
ничего, кроме холода – находя убежище в обломках собственных воспоминаний. Горе
демагогам, желающим вырвать их оттуда. Всему свое время. Свое время и миру.
Ницше
заложил мощную мину, идею о воле к власти. Она чудовищно взорвалась, вылившись
в великую войну. С окончанием войны придет конец и этой идее. Из воли к власти
возникнет воля к форме.
Не за горами
тот день, когда европейцы – те немногие европейцы, которые еще останутся –
внезапно с болью осознáют нехватку у них формальных концепций. Тогда эти
несчастные люди оплачут свое жалкое положение и станут искателями формы. Они не
будут искать новую форму в прошлом, во внешнем мире, или в стилизованных
явлениях природы, но будут возводить свою форму изнутри, в свете своих новых
знаний, которые превратили мир старых мифов в мир форм, а старый взгляд на мир
– в проникновение в суть мира.
Искусство –
это редкость. На протяжении длительных периодов истории, когда искусства не
было, это название давали чему-то другому, похожему, или совершенно несхожему.
Возможно, в этом есть необходимость; но когда подобная утилитарность притязает
на искусство – мы, по сути, искусства лишаемся; нет более воли к форме.
Будущее
неизменно поддерживает творцов. Творцы всегда будут подтверждать будущее, а не
настоящее, потому что это всегда – уже прошлое. Прошлое не ниспровергают
нечестивыми руками, но священными трудами.
