subrosa: сентября 2014

Joel-Peter Witkin

«Я или психопат с острейшим эстетическим вкусом, или же потрясающе здоровый человек. Как бы то ни было, я знаю, что ничем не смогу себе помочь. Ведь это то, для чего я был рожден.»

Познакомившись с работами Уиткина на ум приходит следующая фраза: «Слабонервным смотреть строго запрещается, а тем кто может переносить вид отрубленных конечностей, трупов и человеческие уродства — ознакомиться обязательно!» Ведь, не смотря на отталкивающие сюжеты снимков — это настоящее искусство. «Работы Уиткина шокируют» - самый часто встречающийся комментарий к его фотографиям. И это слабо сказано! При их рассмотрении возникает масса эмоций от отвращения до изумления тем, каким немыслимым образом составлены композиции снимков, и вообще, что творится у их автора в голове, потому что увидеть красоту в «этом», кажется невозможным. Но как всегда бывает, не все так просто. Стоит только узнать историю и суть снимков фотохудожника, как сам начинаешь относиться к его творчеству иначе.

У Джоэля-Питера Уиткина множество почитателей из разных кругов, его талант признан и отмечен четырьмя наградами за вклад в Британское художественное искусство и не только. Вместе с тем, выставки мастера официально запрещены властями некоторых американских штатов из-за страшного и нелицеприятного способа обличения всей сути человеческой. Сам же фотохудожник о своих работах говорит следующее: «Я не стремлюсь делать что-то шокирующее, сенсационное или аморальное. Напротив, мои работы говорят о красоте жизни и ее бренности, о морали и даже о бессмертии».

Скандально известный фотохудожник Джоэль-Питер Уиткин родился в 1939 году в Бруклине. Его мать была итальянкой и принадлежала к Римской католической церкви, а отец — еврей, эмигрант из России, вернее сказать он прибыл из Киева, но в Америке всех, кто прибыл из того края считают русскими. Так же известно, что дедушка и бабушка Уиткина происходили из Литвы. К сожалению, брак родителей Уиткина не был долгим. Причиной их расставания стали бесконечные ссоры на религиозной почве.

У отца Уиткина было еще четверо «законных» сыновей, все они были стекольщиками, и маленький Джоэль помогал им, его работа заключалась в выбивании стекол из старых рам. Однажды мелкий осколок отлетел и вонзился ему в глаз. Боль сводила с ума. Тот момент, когда отец вынимал это маленьий кусочек стекла, Уиткин вспоминает как самое близкое общение с ним. После развода, этой возможности почти не было. Уиткин-старший приезжал только для того, чтобы обсудить денежные вопросы, касающиеся алиментов. В такие редкие визиты он подзывал маленького Джоэля и показывал ему вырезанные фотографии из таких журналов как Life, Look, Daily Mirror. Показывая их, он как бы говорил, что сам уже не сможет создавать что-то подобное, а вот у сына есть шанс. Безусловно, это было хорошим толчком к началу долгого, тернистого пути фотохудожника.

Оба родителя будущего известного фотографа были творческими людьми, оба тянулись к искусству. Отец хотел быть виолончелистом, но из-за бедности не мог себе этого позволить. Мать мечтала играть на фортепьяно для немых фильмов, но когда появился звук — эта мечта угасла и ее место заняли цифры, она стала бухгалтером. Зато женщина всеми силами старалась развивать таланты своих детей. Когда старшая сестра Уиткина заинтересовалась пианино, ее отправили к учителю в сам Карнеги-холл. Брат-близнец Джоэля-Питера - Джером Уиткин, с ранних лет любил рисовать и тогда его послали на уроки рисования и живописи. Теперь он известный художник в штатах, а так же профессор живописи в Сиракузах. С детства их часто водили по музеям искусств, прививали чувство прекрасного. Но, всё-таки, выбор в пользу фотографии Уиткин сделал именно благодаря отцу. А тому чтобы его работы были такими, какими мы их видим сегодня, поспособствовал один страшный и даже роковой случай, больше похожий на легенду. Будучи пятилетним мальчиком Уиткин был свидетелем страшной автомобильной катастрофы, одной из жертв которой оказалась маленькая девочка. Ей оторвало голову и она прикатилась прямо к ногам маленького Джоэля-Питера.

После этого будущий фотограф, можно сказать, стал смотреть на мир другими глазами. Жизнь, ее тонкости, смерть как конец или продолжение бытия — все эти вопросы невероятно интриговали и завораживали его. К тому же он воспитывался очень религиозным, и многие его работы, как ни странно, посвящены Богу.

Уиткин получил блестящее образование. В детстве он посещал грамматическую школу Saint Cecelia в том же районе, в котором и жил. Продолжать образование было желанием самого Джоэля и он поступает в бесплатную школу Купер Юнион, до сих пор считающуюся одной из лучших школ Нью-Йорка. Для поступления в нее, необходимо было пройти конкурс. Отбор очень жесткий, из 60 абитуриентов поступал только один и таким счастливцем стал Уиткин. В 1954 году он заканчивает это учебное заведение в качестве скульптора.

В 14 лет Уиткин знакомится с Артуром (Ушером) Феллингом — известным фотографом, прославившимся снимками с мест арестов и преступлений. А когда Джоэлю-Питеру было 16 лет, он позвонил Эдварду Стейхену и договорился показать ему свои работы. Тогда это были маленькие слайды. Уиткин пользовался цветной пленкой, и результаты были готовы на следующий день. Стейхен оценил талант молодого фотографа и даже отобрал несколько слайдов для выставки с многообещающим названием «Шедевры фотографии». Возможно, среди них были снимки с «парада уродов» на Кони-Айленд, куда его со сводными братьями привел отец. Там Уиткин сфотографировал гермафродита, трехногого человека и женщину-курицу. Как бы то ни было, но именно после этой выставки Джоэль-Питер Уиткин окончательно решил стать фотографом.

В молодости он много путешествовал по Индии, изучал йогу, увлекался философией Востока и это очень отразилось на отношении молодого фотографа к Западной цивилизации в целом и к Европейской культуре в частности.

С 1961 по 1964 Уиткин работает военным фотографом во Вьетнаме, а с 1967 года попадает в штат City Walls Inc. В 1974 получает ученую степень бакалавра искусств в Университете штата Колумбия. После этого заканчивает свое образование в Университете Нью-Мексико, находящимся в Альбукерке, где ему присудили звание магистра изящных искусств.

Любимым художником Джоэля-Питера Уиткина является Джотто ди Бондоне — первый в истории западноевропейской живописи, кто внес в свои картины элементы реализма, но больше всего на творчество фотографа повлияли сюрреалисты, в особенности Макс Эрнст, и искусство барокко. А одним из любимейшим фотохудожником сам Уиткин называет Августа Зандера — немецкого портретиста 20 века. Творчество этих великих мастеров повлияло на художественный вкус фотографа и нашло отклик в его работах.

Работы Уиткина — это не просто снимок модели. В каждую фотографию вложено столько ручного и умственного труда, сколько, пожалуй, в настоящую картину. Фотохудожник продумывает все до мелочей: сам рисует эскизы, создает антураж, подбирает моделей. Все, что вы видите на его фотографиях сделано вручную самим Уиткином.

Его фототехника похожа на дагеротипы — снимки, сделанные путем фотографирования на металическую пластину, покрытую слоем йодистого серебра. Это один из способов съемки, применявшийся до 50-х годов XIX в. Чтобы добиться такого эффекта, мастер не использует фотошоп, он вообще не пользуется современной техникой, а собственноручно работает над каждым снимком. Уиткин самостоятельно подбирает реквизит, устанавливает его, проявляет фотографии, вручную делает насечки, царапины на негативах, тонирует отпечатки, наносит на них пятна. Мастер всегда снимает на черно-белую пленку, а после, если того требует задумка, сам раскрашивает снимки, а так же использует такую технику как «руки в реактивах».

Но, безусловно, самое главное в его творчестве — это модели, которых снимает Уиткин. «Вот краткий список моих пристрастий: физиологические причуды во всех своих проявлениях, умственно отсталые, карлики, горбуны, транссексуалы, бородатые женщины, люди-змеи, женщины с одной грудью, люди, живущие как герои комиксов, сатиры, сиамские близнецы с одним лбом, люди с хвостами, рогами, крыльями и так далее. Люди с дополнительными руками, ногами, глазами, грудью, половыми органами, ушами, носом, губами. Те, кто родился без рук, ног, глаз, гениталий, губ;либо все те, кого Бог наделил необычауно большими органами. Все виды экстремального визуального извращения: гермафродиты и уроды от рождения, юные нежные двуликие блондинки, сексуальные повелители и рабы, дамы с волосатыми лицами или уродливыми повреждениями кожи, согласные позировать в вечерних светских платьях» - говорит Уиткин.

К таким необычным моделям фотограф обращается не для того, чтобы шокировать зрителя, заставить говорить о себе, как о самом эксцентричном фотографе, наоборот, он считает этих людей так же достойными любования.

«Я стремлюсь показать каждого из них как уникальное и достойное восхищения создание. Я не эксплуатирую калек — мои отношения с ними строятся на сочувствии и профессионализме: я всегда рассказываю им свой замысел и, разумеется, снимаю только с их согласия. Это очень личные отношения: я никогда не обращаюсь в агентства, я нахожу людей на улицах, иногда — на репортажных фотографиях.»

Так, однажды увидев в одном французском журнале снимок чемпионки параолимпийских игр по плаванию, у которой не было двух рук и одной ноги, Джоэль-Питер был покорен ее харизмой и античными пропорциями тела. Он разыскал эту женщину, которая жила в том же городе, где некогда жил Роден. Решение пришло к фотографу само собой. Уиткин снимал ее в настоящем ателье этого великого художника в образе Венеры Милосской. Данное произведение носит название «Первый кастинг на Венеру Милосскую».

Фотограф не останавливается только на «неординарных» людях. В его работах можно встретить абсолютно здоровых и нормальных моделей, но они показаны в необычном образе и история фото так же удивительна. Например снимок, который бы рассказывал о травме, пережитой его бывшей женой в результате несчастного случая. Он называется «Руки сломанные окном». На самом снимке главной моделью выступает их знакомая - доктор. Фотомастер посчитал ее отличной «формой» для отображения травмированной руки его жены. Маска на лице женщины — условие, при котором она согласилась сниматься. На заднем плане расположена скульптура Венеры Милосской с чашкой вместо головы. По словам автора — это метафора отображение вреда нанесенного красоте.

На его снимках вы так же можете увидеть натюрморты из зелени, хлеба, фруктов, отрезанной ноги или женской груди, трупы в замысловатых позах, с зашитыми после вскрытия телами, трупы животных. Само собой есть ярые противники такого творчества. Преподобный Пет Робенсон проклинал Уиткина как сатаниста, а один патологоанатом из Медицинской Академии Нью-Мехико назвал его «вторым Джеффри Дамером» (серийный маньяк-убийца, который сначала спаивал своих жертв, после душил, и с уже умершими занимался сексом.Некоторые части тела он съедал, остальные же растворял в кислоте. Таким сравнением он обвинял Джоэля-Питера в уничижении человеческого достоинства и существования. Жена британского премьер-министра пыталась закрыть выставку в Лондоне из-за картины «Пир глупцов». На этом снимке был изображен мертвый младенец с поврежденными конечностями в окружении всевозможной снеди. Ее попытки не увенчались успехом, и по окончании этой выставки Уиткин в четвертый раз был награжден за вклад в Британское изобразительное искусство.

Джермано Челан — директор отдела современного искусства знаменитого музея Гугенхайма, говорил о творчестве Уиткина следующее: "В его снимках проявляется эта причудливая любовь времен барокко к эксцессам. Они наполнены тоской по декадансу и экстазу, и обращением к расчленяемым в анатомических театрах телам, навеянным полотнами Бернини".

К мертвому телу за вдохновением Уиткин обратился в 80-х годах. Он это делал не для того, чтобы ошеломлять зрителей, им двигало совсем другое желание. «Когда я снимаю мертвое тело, я хочу вновь сделать его достойным любования.» И это философия всего творчества фотографа. Снимая все то, на что простой обыватель смотрел бы с отвращением или жалостью, Уткин показывает в совершенно другом свете - он создает настоящие шедевры, в которых его модели показаны во всей красе.

У каждого снимка есть своя история и замысел. Одна из самых примечательных фотографий «Стеклянный человек». Модель для этого снимка он ждал в Мехико, ему пришлось задержаться там на 4 дня, поскольку в морг не поступало нужных тел для его съемок. Когда тела погружают в машину, их бросают лицом вниз, из-за этого у всех сломаны носы. В ожидании, Уиткин чувствовал, что должно произойти что-то необыкновенное. Так и случилось, наконец, привезли тела, которые аккуратно сложили специально для работы фотографа. Среди нескольких трупов, он увидел тот самый, который так долго ждал. После пробных снимков, Джоэль-Питер начал готовится к вскрытию и в этот самый момент труп на столе начал меняться. Это видел не только фотохудожник, но и его переводчик, который все это время был с ним. «Сейчас он предстоит перед судом. Прямо сейчас» - сказал тот. По окончании вскрытия, Уиткин усаживает тело в комнату, которую мы видим на фотографии, и начинает с ним работать. Как сказал сам мастер, бродяга стал похож на святого Себастьяна, в нем появилось изящество. «Могу поклясться, что его пальцы удлинились наполовину. Я никогда не видел людей с такими длинными пальцами. Как будто он тянулся в бесконечность» - вспоминает он.

Фотографии для Джоеля-Питера Уиткина — это некие коллекции из случайных находок, которые впоследствии становятся единым целым на снимке. Так, например, натюрморт, в центре которого лежит отрезанная женская грудь, собирался из череды обстоятельств и находок. Сначала мастер в одном из моргов увидел грудь, долго над ней работал, чтобы предать ей очертания живой плоти, так как после отрезания она теряет форму. Он купил роскошное блюдо лиможского фарфора, редкостные экзотические плоды из страшно дорогого магазина деликатесов, а возле морга, где должна была происходить съемка, увидел маргаритки и также решил включить их в натюрморт. Для фотографа важно то, что получается на отпечатке, а не что происходит перед камерой.

«Меня не интересуют стерильные образы, я работаю с настоящими эмоциями, с тайнами жизни и смерти — и это невозможно подделать. Я не люблю двусмысленности и делаю свои снимки так, чтобы было отлично видно, что именно на них запечатлено.»

Как говорит сам мастер, в его работах присутствует некий литературный элемент, ведь он придумывает не сюжет, а именно метафорическую канву. Хорошее этому подтверждение снимок «Кухня неудавшегося романа» - одноименный рассказу, написанного другом фотографа из Калифорнии. Безусловно, эти слова будоражат воображение, и Джоэль-Питер решил создать тот образ, который, по его мнению, соответствовал бы им. Набросок будущего снимка был создан во время перелета в Аргентину. Его героиня - женщина, испытывающая страсть к своему бывшем любовник, на которой из одежды кроме чулок и туфель ничего не должно быть. Саму модель Уиткин нашел в Буэнос-Айресе. На кастинг привели шесть женщин, и среди них он сразу увидел ту, которая ослепляла своей красотой. Она была танцовщицей и акробаткой с длинными рыжими волосами. Как обычно, фотохудожник сам спроектировал постамент, на изготовление которого ушло несколько дней. Любовник же был представлен в виде пениса, выступающего из мишени. Значение всего образа заключается в следующем - «самые сокровенные мечты сводятся порой к неудовлетворенному влечению».

В некоторых работах фотограф рассказывал о себе и своей жизни, например, «Красавица с тремя сосками» или «Алеф». В первой работе запечатлена очень красивая женщина, русская, полностью обнаженная и лишь немного прикрытая драпировкой. На шикарной копне волос расположилась небольшая модель корабля, и, разумеется, как говорится в названии, у нее три соска. Но это не очередной врожденный дефект. Два идентичных соска, которые располагаются на одной груди, сделал сам Уиткин. Во всей композиции заключен очень глубокий смысл, который невозможно представить себе, просто глядя на фотографию. Два искусственных соска изображают фотографа и его брата-близнеца, а настоящий на другой груди девушки — зародыш сестры фотохудожника, которая умерла, не родившись, на 8 неделе беременности, у его матери был выкидыш. Что примечательно, фотохудожник утверждает, что, будучи в утробе, он как бы сам испытал это на себе, - «увидев смерть плода, его уход во тьму и выход из тела матери. Я видел смерть до того, как родился!».

«Алеф» - это представление Уиткина о своей собственной смерти - «когда клоуна увозят со сцены жизни». Отделенная от тела голова говорит о том, что сама личность человека заключена в ней, а маска рассказывает даже больше, чем само лицо. Разрисованный задний фон изображает «комедию жизни».

Этот удивительный во всех смыслах творец за свои труды был удостоин множеством наград, одной из которых является французское звание Кавалера искусств и ремесел. Его выставки проходили в таких знаменитых музеях как: Stedelijk Museum (Амстердам, 1983), Grand Palais (Париж, 1985), Solomon R. Guggenheim Museum (Нью-Йорк, 1995), а так же во многих других музеях и галереях мира.

В настоящее время он живет в своем поместье, очень закрытой жизнью, в окружении семьи из шести охотничьих собак, своего секретаря Цинтии Кук, сына Керстена, жены Цинтии и ее любовницы Барбары Гилберт. Жизнь фотографа похожа на его работы, такая же сюреалистичная. Да и как иначе. Этот удивительный человек, великий фотохудожник не может жить иначе. Он продолжает творить, удивлять, покорять, вызывать негодование, но главное получать от своей работы истинное удовольствие. Есть притча, хорошо характеризующая фотографа, как истинного творца, он сам любит её рассказывать и со временем она стала его «визитной карточной»: «Есть великолепная история о путешественнике, шедшем по пустыне. Когда он шел, то неожиданно услышал впереди звон стали о камень. Подойдя ближе, он видит двух человек, на жаре обтесывающих камни. Он подходит к одному, очень и очень раздраженному, и спрашивает — что ты делаешь? — «Я обтесываю камни». Путешественник подходит к другому. Тот также колотит по камню, но совершенно спокоен. «Что ты делаешь?» — спрашивает у него путешественник. — «Я строю собор». Джоэл Питер Уиткин.

Автор : Кира Банникова

А это кстати ОН сам, с сыном. Фото сделано Хербом Ритсом

Уникальная типичность

Ничто так не обезличивает людей, как стремление подчеркнуть свою индивидуальность. Голландский фотограф Ари Верслиус и его коллега криминалист Элли Уттенброк (Ari Versluis, Ellie Uyttenbroek) потратили 15 лет, чтобы раздобыть и систематизировать фотографические доказательства этой очевидной истины.

Ghetto Fabs (Ребята из гетто)

Париж, Франция, 2008