Известный русский
график и искусствовед Александр Бенуа, получив в эмиграции в 1938 году книги с
работами Юпатова, был удивлен и поражен. " Хоть и не так часто, а все же
бывают и в наши дни приятные сюрпризы, — писал он. — К числу таковых я могу отнести
присылку мне из Риги нескольких книг, вернее книгоподобных брошюр, изданных там
и посвященных главным образом графике. Одна из них знакомит с ксилографией
Пузыревского, другая — с его книжными знаками, третья — с книжными знаками
Алексея Юпатова… Все они изданы стараниями Алексея Юпатова и все обладают как
бы фамильными чертами: необыкновенным изяществом при большой тщательности.
Разглядывание
этих книжек дает весьма выгодное представление о состоянии
художественно–культурного уровня в столице Латвии, и в то же время доказывает
лишний раз, что за пределами России русское искусство не умерло и что оно
местами придерживается все еще тех же благородных традиций, которые некогда
были насаждены нашим "Миром искусства".
Алексей
Илларионович Юпатов родился в Риге в 1911 году, в семье староверов. Родителей
он потерял рано: одно время воспитывался в приюте, в Межапарке, потом его
забрала к себе тетя. В 1930 году оканчивает рижскую Правительственную гимназию.
Первые рисунки появляются еще в гимназии — на страницах рукописного
гимназического журнала "Досуг". В том же году Алексей — студент
Академии художеств. Но получить диплом не удалось — нужда заставила бросить
учебу и устроиться скромным учителем рисования. Впрочем, уже в 1936 году о
молодом графике заговорили — прошла его первая персональная выставка. На
следующий год его приглашают декоратором в Театр русской драмы. В качестве
сценографа он с блеском создает декорации к пушкинскому "Борису
Годунову". С этого момента пушкинская тема становится одной из главных в
его работах. Это иллюстрации к книгам поэта, статьи в газете
"Сегодня", довоенных русских журналах, и, конечно, экслибрисы.
Кстати, первый экслибрис Алексей выполнил еще гимназистом — в 1929 году, для
своего дяди Михаила Юпатова. Первые экслибрисы несколько схематичны, постепенно
появляется своя манера.
"Он
вырабатывает собственную оригинальную манеру письма с использованием особой
техники, легко узнаваемой и придающей работе бархатистость, — писал один из
искусствоведов. — В отличие от других графиков, пользовавшихся различной
техникой, Юпатов остается верен, в основном, одной, в которой он достигает
совершенства. Техника исполнения приближает его работы к лучшим образцам
старинной графики: рисунок выполняется точками, так называемой манерой
"пуантильи", которая применяется, обычно, в углубленной гравюре или
литографии. В этой области Юпатов поражал тематическим разнообразием: здесь
отразились увлечения русской стариной, древнерусской иконописью, мистикой,
русской классической литературой".
В 1938 году
художник переезжает в Прагу. Принимает участие в работе Русского
культурно–исторического музея, созданного и возглавляемого известным российским
литератором Валентином Булгаковым. Здесь же Юпатов пишет статью для
альбома–каталога художественного собрания музея "Русское искусство за
рубежом". Предисловие к книге — другого выдающегося представителя культуры
русского зарубежья — Николая Константиновича Рериха. Одна из интереснейших
работ этого периода — экслибрис, созданный для известного русского живописца и
театрального художника Константина Алексеевича Коровина.
К концу 1930–х —
началу 1940–х годов Алексей Юпатов — уже сложившийся мастер книжного знака. На
многих экслибрисах, созданных в довоенный период — иконописные лики монахов,
купола православных соборов, стены древнерусских городов–крепостей, старинные
фолианты, какие хранились, наверное, в неведомо когда и куда исчезнувшей
библиотеке Ивана Грозного.
Творческий
процесс работы над экслибрисом полностью захватил молодого талантливого
графика. Создаваемые им экслибрисы носили неформальный характер, они не были
казенными ярлыками, сухо свидетельствовавшими о принадлежности книги тому или
иному владельцу. Юпатовские экслибрисы являли собой яркие и красноречивые
носители важной информации о владельце книжного собрания. Содержание их было
глубоко индивидуально. Тонким выразительным рисунком, художественными
средствами они рассказывали о характере их владельца, о его профессии,
увлечениях и привычках, а иногда - даже о судьбе иного библиофила.
Работал А. Юпатов
в редкой для своего времени графической технике. Если большинство латышских
мастеров работали в традиционной для латышского графического искусства технике
ксилографии (Петерис Упитис, Янис Плепис и др.), рисунка тушью (Сигизмундс
Видбергс, Никлавс Струнке и др.), реже - офорта (Францис Банге и др.), то
Алексей Юпатов, с ранних пор во всех своих работах при создании экслибрисов
использовал метод пуантилизма. Черной (много позже и редко - цветной) тушью при
помощи тонкого пера художник наносил на бумагу рисунок, состоящий из великого
множества мельчайших точек. Чем больше точек, тем темнее и насыщеннее выглядел
конкретный фрагмент рисунка. Затем рисунок переносился на цинковую пластину в
соответствующем размеру экслибриса формате, протравливался кислотой и с
полученного клише печатался на бумагу. Эта тяжелая и кропотливая работа
позволяла добиваться удивительного по восприятию изображения результата -
тончайших художественных эффектов, широкой линейки тоновых нюансов от намеком
обозначенных полутонов и деталей, до густых темных теней. Этот художественный
прием придавал работам художника только ему присущее своеобразие, делал его
легкоузнаваемым среди прочих авторов в массе других графических работ.
Во время немецкой
оккупации художник остался в Риге. Сразу после освобождения города
"компетентные органы" приступили к проверке "подозрительных
элементов": не сотрудничали ли с немцами. В общем, причины были. Например,
известный русский довоенный журналист Клопотовский, писавший под псевдонимом
Лери, стал редактором "Русского вестника" — власовской газетенки,
издававшейся в оккупированной фашистами Риге. Впрочему, ему повезло — он умер
весной 1944–го, до прихода Красной Армии. Юпатов ни в чем замешан не был. Много
позже дочь художника вспоминала, как в конце 1944 года в только что
освобожденной от немецких войск Риге "…отец ушел на час–два, а вернулся
только через четверо суток. Подробностей мы особых не услышали, отец не любил
вспоминать этот злополучный эпизод его жизни. Но пришел он бледный,
молчаливый…".
Новая власть не
стала чинить препятствия в творческой деятельности Юпатова. Работает над
экслибрисами, книжной графикой.
К 1946-му году
Алексей Юпатов создал 80 книжных знаков, большинство из которых можно смело
назвать маленьким графическим чудом.
Неизвестно ни
одного книжного знака, созданного А. Юпатовым в 1946 году. Сейчас трудно
сказать с достоверностью, чем объясняется эта творческая пауза. Об этом можно
только догадываться. Возможно, причиной тому стал разлад в семье, возникшие
материальные трудности. Известно, что некоторое время художнику даже пришлось
работать маляром.
Однако уже в 1947
году художник создает 4 новых книжных знака, а в 1948 году - еще восемь.
В 1949-50 годах
из-под пера художника вновь не вышло ни одного книжного знака. История вновь
умалчивает о причинах столь длительного творческого простоя в жизни художника.
В середине 1950-х
годов А. Юпатов активно работает в жанре книжной иллюстрации. Большой интерес и
художественную ценность представляют выполненные им графические серии
"Уходящая Русь", "Венецианские будни", "Иван
Грозный", иллюстрации к книге И. Костылева "Иван Грозный"
(Москва, 1955), "Художественная проза Киевской Руси" (Москва, 1957),
к книгам Г. Мирошниченко "Азов" и "Осада Азова" (Ленинград,
1960), а также к изданным в Риге произведениям А. С. Пушкина "Евгений
Онегин" (на латышском языке, 1960) и "Пиковая дама" (1969).
Наиболее
плодотворный период творчества Алексея Юпатова в жанре книжного знака начался в
1958-м году. С конца 1950-х - в 1960-е годы художник создает наибольшее
количество книжных знаков, причем среди них практически нет
"проходных" работ, количество в данном случае никоим образом не
влияет на качество. К каждому последующему книжному знаку художник относится с
полной ответственностью, класс не позволяет снижать уровень мастерства. В
результате из-под руки мастера в форме экслибрисов всегда выходят настоящие
произведения графического искусства.
Выполненные им
книжные знаки считают за честь иметь для своих библиотек Вилис Лацис и Андрейс
Упитс; доктора медицинских наук, профессоры Паулс Страдиньш и Янис Зутис;
ученый, коллекционер Илья Зильберштейн и и исследователь экслибрисов,
ученый–экономист Сергей Фортинский.
Этот же период
творчества А. Юпатова условно можно назвать "золотистым" периодом.
Именно в это время (с 1958 года) художник начинает печатать изображения
некоторых книжных знаков на теплом желтом фоне, что придает работам особую
ауру, особое восприятие, делает их более притягательными и выразительными.
А. Юпатов был
великолепным портретистом. Когда художник помещал в композицию сюжета
экслибриса портрет владельца библиотеки, то, несмотря на весьма небольшие
размеры книжного знака, портрет изображаемого был настолько точен и
выразителен, что каждому зрителю не представляло никакого труда составить
собственное мнение о характере, образе мыслей и жизни изображенного на книжном
знаке человека.
Выдающийся мастер
книжного знака Алексей Юпатов всегда оставался тонким и глубоким ценителем
качественной литературы и абсолютным знатоком книжного дела. Радость и огромное
творческое удовлетворение доставляла художнику работа по изданию библиофильских
сверхмалотиражных книг, напечатанных количеством от нескольких до 50-ти
экземпляров. Каждую такую книгу А. Юпатов снабжал собственными иллюстрациями -
оригинальными авторскими экземплярами, собственноручно же подписанными
художником. Нередко Юпатов своеручно раскрашивал фронтисписы и титульные листы
изданных им книг, вклеивал в книги подписанные акварельные этюды, защищая их
мягкой вкладкой. Большое внимание художник уделял внешнему оформлению книги.
Как правило, переплет книг был самого высокого качества с золоченым тиснением и
крашеным обрезом. Юпатов лично нумеровал и подписывал каждый экземпляр издания.
В число таких уникальных Юпатовских изданий входят Пушкинская "Пиковая
дама" (Рига, 1969), книга Ивана Бунина "Суета сует" (Рига, 1973)
и многие другие более ранние книги и альбомы. Практически любая из книг,
изданных А.Юпатовым, является подлинной библиофильской жемчужиной.
Жизнь Алексея
Илларионовича Юпатова трагически оборвалась 12 ноября 1975 года. Он погиб во
время пожара на даче под Ригой, где любил уединяться от шума и суеты, и где так
хорошо работалось. Памятник Юпатову на его могиле в Риге, на Ивановском
кладбище. Но лучшая память о нем — его работы. Они в престижных музеях Германии
и России, Чехии и Америки, в чаcтных коллекциях и в лавках антикваров. За более чем 45 лет жизни в
искусстве Алексей Илларионович Юпатов создал не менее 550-и различных книжных
знаков, а с учетом разновидностей по размеру и цвету - более 760-и.
А известный
российский литературовед, книговед, библиограф и библиофил Олег Григорьевич
Ласунский считал Алексея Юпатова "рижским магом и чародеем, искусником
книжного знака". И закончить наше повествование об Алексее Юпатове
хотелось бы словами того же О. Г. Ласунского: "Заслуги этого человека не
забудутся, пока на свете существует неугомонное племя
чудаков-собирателей".
Имя Юпатова о
Риге знатокам рассказывает больше, чем фильмы и рекламные ролики, созданные за
последние годы для "узнаваемости образа Латвии в мире".
***
Из моей личной коллекции :
два экслибриса сделанные А.Юпатовым для моей бабушки Любарской Елены Михайловны ;
иллюстрации из выставочного сборника
***
darker 76
